Жемчужина Авиньона - Страница 88

«Ты моя земная радость, не уходи, Катарина, — взмолился он. — Где бы ты ни была — будь живой, позволь мне найти тебя, позволь мне спасти тебя!»

Сжав медальон в руке, Хью бросился в комнату для рукоделия. Там тоже никого не оказалось. Хью помчался вниз по ступеням, не обращая внимания на прижавшуюся к стенам прислугу. Вдруг он заметил девушку, которая обычно прислуживала Адели. Грубо схватив ее за руку, он закричал:

— Где твоя госпожа?

— Я… я не знаю, — испуганно пролепетала служанка, но, поняв, что это наихудший из возможных ответов, добавила, — может она в часовне? Она часто ходит туда в это время дня.

Хью отпустил ее и бросился по направлению к часовне, построенной для семьи герцога в дальнем крыле замка.

— Не туда, ваша светлость, — крикнула служанка.

Хью резко повернулся и грозно уставился на нее. Девушка замахала руками:

— Не эта часовня, она ходит в старую.

— В старую? — удивленно переспросил Хью.

— Да, старая часовня более святая, там хранится реликвия — кусочек плащаницы, в которую было завернуто тело Христово. Ее привез один рыцарь из Первого крестового похода.

Не слушая дальнейших объяснений, Хью быстрым шагом направился к двери и едва не столкнулся с взволнованным Теренсом.

— Хью! — крикнул он, — старая часовня!

— Я знаю, — ответил Хью, и они вместе помчались к забытой часовне, притаившейся в тени донжона.

* * *

Катарина стояла коленопреклоненная перед алтарем, не спуская глаз с украшенного драгоценными камнями кинжала в руке Адели. Свечи, которые согрели ее промерзшее тело и вселили в нее надежду около часа назад, теперь заполнили застоявшийся воздух часовни едким дымом, тяжелым облаком, висевшим под потолком. От него слезились глаза, и першило в горле, но дым этот не мешал Катарине видеть острый как бритва клинок, который Адель держала в пламени алтаря.

— Это кинжал из сокровищницы короля Иерусалима, — сказала Адель нараспев. — Его нашли на той земле, по которой ступали ноги Господа нашего Иисуса Христа.

Она поднесла кинжал ближе к огню, чтобы он почернел, раскалился, чтобы очистился. Окунув пальцы в благовонное масло, она брызнула им на клинок, и пламя вспыхнуло ярче. Адель поворачивала клинок в пламени, запрокинув голову и бормоча какую-то молитву, слов которой Катарина не могла разобрать. Все это продолжалось уже добрых полчаса, и Адель находилась в странном трансе, из которого ее не могли вывести ни слова, ни уговоры. Как заводная игрушка, она нагревала кинжал, поливала его маслом, снова нагревала и снова поливала, и так без конца.

Наконец, Адель подошла к Катарине. Она протянула к ее лицу блестящий от масла палец и начертила крест у девушки на лбу. Катарина всматривалась в лицо своей мучительницы в тщетной надежде увидеть в нем хоть какой-то проблеск разума. Все, что она видела, это стеклянные глаза, в которых не было ничего, кроме жестокости. Лицо ее раскраснелось, нижняя челюсть безвольно отвисла. Последние события, по-видимому, окончательно лишили ее разума. Катарина закрыла глаза и вздохнула.

Адель подошла к ней, ухватила пригоршню рыжих волос и начала молча пилить их своим кинжалом. Отрезав прядь примерно в локоть длиной, Адель отнесла ее к алтарю и бросила в пламя. Катарина смотрела, как вспыхнули ее волосы. Запах паленого смешался с едким дымом от свечей и старой пылью. Удовлетворенно хлопнув в ладони, Адель потянулась к Катарине и ухватила еще прядь, как вдруг дверь часовни с шумом распахнулась.

Хью застыл на пороге как вкопанный при виде открывшегося перед ним зрелища. Часовня была заполнена дымом от сотни свечей, горевших повсюду — на алтаре, на полу, на старых циновках. Перед алтарем на коленях стояла Катарина, с рассыпавшимися по плечам рыжими волосами и руками, крепко связанными за спиной. Рядом с девушкой стояла Адель, держа в руке кинжал с длинным лезвием.

За его спиной охнул Теренс, не веря своим глазам.

— Боже мой! — прошептал он. — Да она же безумна!

Адель подняла глаза, не выпуская волос Катарины.

— Видишь, Хью? — крикнула она странно высоким и звонким голосом. — От своих грехов никуда не денешься.

Повернувшись обратно к девушке» она сосредоточенно продолжала отрезать прядь огненно-рыжих волос.

Хью сделал шаг вперед, намереваясь положить конец этому кошмару, но Адель оказалась быстрой. Она одним движением отхватила огромную прядь и выставила вперед руку с кинжалом.

— Не вздумай сделать еще хоть шаг, — предупредила она. — Здесь свершается Божья воля и не тебе остановить ее! — она осмотрела его с ног до головы и презрительно усмехнулась. — Ты отвратителен Господу, ты со своей шлюхой осквернил монастырь, ты нарушил все Божьи законы!

Хью напряженно следил за каждым движением Адели. Она стояла слишком близко к Катарине, чтобы можно было попробовать вырвать у нее кинжал, а фанатичный блеск в ее глазах говорил о том, что Адель готова на все. И Хью, и Теренсу уже приходилось видеть этот огонь в глазах сарацинов, и они знали, что пренебрегать этим нельзя. Фанатики всегда были самыми опасными противниками, и Хью понимал, что поведение Адели непредсказуемо.

Хью не спускал с Адели глаз, выжидая удобного момента, чтобы нанести удар, но он не упускал из виду и Катарины. Что-то было не так с его возлюбленной, хотя Адель громко назвала его по имени, да и голос самого Хью гулко раздавался под сводами часовни, но Катарина даже не пошевелилась. Она стояла на коленях с опущенной головой, не обращая внимания на Адель, отрезающую ей волосы. Хью заметил, что Катарина слегка пошатывается, и понял, что она близка к обмороку. Как долго пришлось стоять ей в таком положении, когда в последний раз эта безумная кормила ее, и кормила ли вообще?