Жемчужина Авиньона - Страница 59

— Не думаю, что все было так просто, — искоса взглянув на нее, покачал головой Теренс. — Так же, как и ты, я ничего не слышал о Хью с того момента, как вы уехали из Авиньона. Это совсем на него не похоже. Когда вы уезжали, между вами не все было хорошо. Что случилось в дороге, Катарина? — он помедлил и продолжал. — Я беспокоюсь за него. Если тебе что-то известно, ты должна сказать мне.

— Я ничего не знаю о нем, Теренс, я говорю правду. Ничего, с тех пор, как он вместе с Аделью уехал отсюда.

— С Аделью? — спросил Теренс, видимо пораженный этим известием. — Откуда здесь взялась Адель?

Катарина переплела пальцы рук, старая боль снова напомнила о себе.

— Он послал за ней.

Брови Теренса поползли вверх.

— Послал за ней? Нет, Катарина. Хью никогда не послал бы за Аделью.

— Ты ошибаешься, Теренс, — Катарина почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. — Наверное, ты плохо знаешь Хью. Он не тот, кем многие считали его.

Наклонившись вперед, Теренс уперся локтями в колени и внимательно всмотрелся в лицо Катарины.

— Я хорошо знаю своего брата и совершенно определенно могу сказать, что он никогда не послал бы Аделью. Особенно если учесть, как сильно любил он тебя!

— Любил меня? — голос Катарины дрогнул, и она не сразу смогла продолжать. — Нет, Хью не любил меня.

— Тогда ты должна мне сказать, почему так считаешь, — спокойно сказал Теренс.

Медленно, с усилием, Катарина начала рассказывать историю их путешествия. Она не упустила ничего, рассказала и о смерти Жофрея Уинфри. Когда она описала сцену, участницей которой стала в той самой комнате, где они сейчас сидели, Теренс надолго замолчал, а Катарина пошла умыть свое залитое слезами лицо.

Вернувшись, она медленно опустилась в кресло.

— Он всегда говорил мне о честности. О долге и чести. Казалось, он всегда стремился делать правильные вещи. Я не могла и подумать, что моя любовь ничего для него не значит. Я думала, если он по-прежнему помолвлен с Аделью, он скажет мне об этом. Он не должен был целовать меня, Теренс, но он сделал это. Он сказал, что любит меня, и я ему поверила. А днем позже он уже целовал Адель, — она пристально посмотрела на Теренса и продолжала. — Жофрей Уинфри был прав, и я ненавидела его. Хью говорил неправду, а я любила его. Это самое ужасное из всего.

— Жофрей Уинфри был плохим человеком, Катарина. Не стоит думать, что он был прав. Ты знаешь, что он послал своего пажа обратно в Авиньон?

Катарина удивленно посмотрела на него.

— Я помню, что его паж куда-то уехал. Аврил сказал мне об этом, потому что Уинфри заставлял других пажей прислуживать ему так же, как и своим господам.

— Он послал его в Авиньон с письмом для твоего отца. Насколько я знаю, письмо было написано, чтобы вызвать гнев Бернара в надежде, что он пошлет кого-нибудь другого, чтобы заменить Хью. Он утверждал, что Хью недостойно ведет себя по отношению к тебе. Но Бернар не доверял Уинфри и верил Хью.

— Это Жофрей вел себя недостойно, Хью никогда не позволял себе ничего, что могло бы оскорбить меня. Я потерялась в лесу в первую же ночь, и именно Хью спас меня.

— Значит, Бернар был прав, доверяя ему. Думаю, и ты была права.

— Я полностью верила ему. Я думала, что нам надо заботиться друг о друге. Я думала, что если есть причины, по которым нам нельзя делать этого, то Хью обязательно скажет мне об этом. Я же все сказала ему о бароне.

— Да, он знал, что между вами ничего не может быть, — кивнул Теренс.

— И я знала об этом.

— Тогда что же так задело тебя, Катарина? Что такое случилось, что Хью даже никого не оповестил, что добрался до Понтуаза живым и невредимым?

— Как ты не понимаешь, Теренс? Хью ни разу не сказал мне, что Адель жива. Зачем он целовал меня, зачем говорил, что любит?

— Может, у него просто не было сил не сказать тебе об этом?

Катарина сжала губы и почувствовала, как тугой комок снова подступает к горлу.

— Зачем он послал за ней, Теренс? Почему ей надо было приезжать в аббатство? Неужели стоило лишать нас последнего вечера вместе? Хью так хотел видеть Адель, так хотел забыть меня, что послал за ней. Конечно, он любит ее, Теренс… и не любит меня.

— Катарина, в том, что ты рассказала мне, многое неясно. Я собираюсь найти ответы на твои вопросы. Или сделать так, чтобы Хью сам ответил на них. Я пришлю тебе письмо из Понтуаза, обещаю тебе!

Катарина сидела, не шевелясь, повесив голову и сложив руки перед собой.

— Ты сможешь подождать? — спросил он. — Обещаю, что письмо ты получишь не позже, чем через две недели. Повремени до тех пор судить моего брата.

Какое-то время она не отвечала, погруженная в свои мысли. Она вспоминала, как бежала сюда, чтобы сообщить Хью известие о гибели своего жениха, как открылась дверь, и вошел Хью, целуя руку Адели. Он видел только Адель, а Катарина видела торжество в ее глазах.

Катарина наклонила голову, не пытаясь сдерживать вновь хлынувшие из глаз слезы.

— Я подожду твоих известий, — сказала она, наконец. — До тех пор я буду верить в него.

— Хорошо, — Теренс наклонился к ней и нежно поцеловал в лоб.

— Теренс, — прошептала она. — Он даже не сказал мне прощай.

— Может, он не хотел прощаться с тобой?

Катарина смотрела на огонь, уютно потрескивающий в очаге, а слезы чертили мокрые дорожки на ее похудевших щеках.

Глава шестнадцатая

Церемония была скромной. На ней присутствовали старший брат Хью с женой, семья Адели и священник. После самой церемонии бракосочетания не было ни торжеств, ни праздничного застолья, которых можно было бы ожидать от женитьбы хозяина замка, особенно такого большого и пышного, как Понтуаз. Адель считала эти обычаи «языческими» и «богопротивными». Единственное, на что она согласилась, был скромный семейный ужин, на который не были приглашены ни жители Понтуаза, ни вассалы, присягнувшие Хью на верность. Пока слуги и вассалы судачили о странной свадьбе нового герцога, Адель старательно угощала свою семью в Большом Холле Понтуазского замка.